оперативно технический отдел "шпионские штучки"

Из истории специальной техники

Безопасность связи в разведке всегда была объектом особого внимания, и для её обеспечения спецслужбы оснащались лучшими рецептами тайнописи, стойкими шифрами, хитроумными быстродействующими радиопередатчиками и надежными контейнерами. В этот арсенал оперативной техники входили и микроскопы для чтения микрограмм - невидимых обычным путем секретных сообщений, которые начали активно использоваться в шпионаже еще несколько веков назад. 

Создание микрограмм гораздо труднее их чтения и потому многие ученые-изобретатели еще в 19-ом веке пытались найти простой и доступный способ изготовления микросообщений размерами не более обычной черной точки в конце предложения. Видимо, именно такой размер и дал название "микроточка" одному из самых распространенных способов особо секретной связи, активно использовавшейся ведущими разведками в 20-ом веке и особенно в годы холодной войны.

 Историки, изучающие архивы использования специальной техники, справедливо называют пионером микрофотографии английского изобретателя Джона Дэнсера, который первым изготовил в 1839 г. уменьшенное в 160 раз фотоизображение с обычного оригинала. А француз Рене Дагрон пошел дальше и приспособил этот фотопроцесс для создания большого количества микрописем и доставки их голубиной почтой в осажденный в 1870 г. немецкими войсками Париж. Неудивительно, что до 1890 года этот способ изготовления микрограмм считался французским военным секретом. 

Эммануил Голдберг, талантливый инженер и ученый, изобретатель первой настоящей микроточки, родился в 1881 году в Москве, в семье немецкого военного хирурга. После окончания учебы в Московском университете Голдберг уехал в Германию, в Дрезден, где работал в оптической научной индустрии, в том числе на знаменитой фирме "Карл Цейс". В 1925 году Голдберг на международном фото конгрессе в Париже продемонстрировал прибор для получения микрограммы, который затем и составил основу всех известных методик изготовления шпионской микроточки

Читатель вправе задаться вопросом, а что же здесь сверхсекретного, если методика изготовления микроточки демонстрировалась широкой публике и многократно описывалась в научной литературе около ста лет назад?

 Главным секретом агентурной связи с использованием микроточки - это сведения о точном месте хранения крохотного кусочка тончайшей пленки, который к тому же можно сделать полностью прозрачным перед отправкой. В прошлом веке чаще всего для упаковки микроточки использовались книги, открытки, письма, конверты и небольшие посылки, хотя инструкторы, обучая будущих разведчиков, рекомендовали также прятать микроточку в хлеб, песок, мыло, зубной порошок, воск, пластмассу и даже легкоплавные металлы. И этот список можно продолжить.

 Даже если заранее предполагать, что в какой-то книге или посылке спрятана микроточка, трудно себе представить, насколько продолжительным и эффективным будет поиск крохотной прозрачной чешуйки размерами менее 1 кв.мм. Именно это считалось основой безопасности связи с использованием микроточки. Следует отметить, что микроточку можно было делать и гораздо меньшими размерами. Но специалисты оперативно-технических служб разведки справедливо полагали, что многие агенты, не имеющие профессиональной подготовки, не смогут надежно и уверенно работать с такими микроскопическими предметами. И потому наиболее ходовым размером для микроточки стал 1 кв. мм

Гитлеровская военная разведка Абвер первой оснастила в конце 40-ых годов свои 30 резидентур довольно громоздкими стационарными, а также небольшими переносными (для транспортировки в ранце) установками для изготовления микроточек. Началась активная секретная связь с агентами, действовавшими в Западной Европе, Северной и Латинской Америке. Однако английской контрразведке с помощью агентов-двойников удалось узнать об этом и разработать систему поиска. Был организован перехват немецких микроточек на специальном пункте перлюстрации почтовой корреспонденции, действующем на Бермудах во время Второй мировой войны

В 1941 г. шеф ФБР Эдгар Гувер был настолько потрясен, разглядев в микроскоп немецкую микроточку, что сразу уведомил американского президента, а затем и американскую прессу об успехе контрразведки, обнаружившей новый способ вражеской секретной связи. Однако историки спецслужб по другому оценивают этот факт, поскольку президенту США почему-то не сказали о содержании микрограммы, в которой большинство вопросов касались обороны военно-морской базы США в Пёрл-Харборе, подвергшейся впоследствии внезапной для США массированной атаке японских ВВС.
 В послевоенный период все действующие и будущие сотрудники советской разведки, а нелегалы в первую очередь, должны были в обязательном порядке освоить все этапы изготовления микроточки, изучить различные способы, как надежно спрятать микроточку (крохотный кусочек прозрачного целлофана размерами менее 1 кв.мм) в стандартную почтовую открытку, конверт или другой подходящий по легенде предмет для отправки обычной почтой. Затем инструкторы давали задание найти и аккуратно извлечь микроточку из почтового отправления, проявить её, высушить и прочитать. Такой непростой экзамен сдавали и выдающиеся разведчики-нелегалы Абель, Молодый и Акопян. 

Во время изготовления светочувствительного слоя необходимо было использовать азотнокислое серебро, которое оставляло на пальцах трудно смываемые черные пятна. На такие необычно раскрашенные руки обратили бы внимание сотрудники таможни, эмиграционной службы, полиции и контрразведки, а также любопытные соседи. Чтобы облегчить и без того непростую жизнь разведчиков и агентов, их чаще всего снабжали упаковками целлофана, уже готового для изготовления микроточек. 

Талантливый фотограф и художник Рудольф Иванович Абель сам готовил светочувствительные целлофановые слои для микроточек, как и супруги Хелен и Морис Крогеры, помощники легендарного резидента Лонсдейла-Молодого. Как рассказывал Ашот Абгарович Акопян, микрофотографией занималась его жена, хорошо знавшая импульсивный характер своего резидента-супруга, явно не подходящего для кропотливой и требующей большой усидчивости технологии изготовления микроточки. 

Микротайнопись и микрофотография входили в набор оперативно-технических средств специальной связи ВЧК-ОГПУ-НКВД. Агентурный аппарат Коминтерна, курируемый военной разведкой Красной Армии, также обучался приемам изготовления микрограмм в специальных школах, через которые прошли и многие выдающиеся разведчики прошлого века, такие как Герой Советского Союза Рихард Зорге и легендарный генерал Маркус Вольф, создатель и руководитель разведки ГДР.
 Активность использования микрофотографии в довоенный период сдерживала весьма сложная процедура приготовления светочувствительного слоя с высоким фотографическим разрешением, без чего микроточку невозможно изготовить. Изобретенный перед войной целлофан обратил на себя внимание своей прочностью и способностью впитывать химические растворы, не меняя своих оптических параметров. Советская разведка сразу взяла на вооружение целлофан, который стал активно использоваться в качестве основы для изготовления фоточувствительных пленок для микроточек. Этот материал как будто был создан специально для микрофотографии - ведь фото изображение формируется внутри целлофана, поверхность которого надежно защищает микрограмму не только от царапин, но и от воздействия кислот.
 Спецслужбы также применяли целлофан и для более крупных микрограмм с размерами стандартного фото кадра 24х36 мм. Такая "мягкая пленка", как стали называть её многие разведки мира, свертывалась с помощью спички в крохотный рулончик, легко умещавшийся, например, внутри стержня шариковой авторучки или в торцевом отверстии дверного ключа, которое к тому же закрывалось штифтом с резьбой. Если во время хранения или транспортировки "мягкая пленка" была серьезно смята, она перед прочтением прекрасно распрямлялась в теплой воде. 

Американская фирма Kodak даже выпускала специальную фотопленку Kodalith, которая существенно упрощала процесс изготовления микрограмм. Для этого с помощью бытового фотоаппарата с пленкой Kodalith фотографировался лист А4 с текстом или схемой. Затем фотопленка проявлялась и фиксировалась обычным способом, а затем промывалась в … горячей воде, после чего можно было отделить тонкий фотослой с изображением от подложки. "Мягкую пленку" Kodalith также можно было спрятать в различные бытовые предметы и потому многие разведки мира активно использовали Kodalith для связи со своими агентами. Однако "мягкие пленки" Kodalith нельзя было сделать прозрачными и потому микрограммы из целлофана обладали большим оперативным преимуществом - их можно было полностью обесцветить, что позволяло, например, разместить микрограмму (и не одну) на целлофановой упаковке стандартной пачки сигарет, целлофановой обертке сигары, книги и др. 

Фотоаппарат в ручке.

Существенным преимуществом связи с помощью микроточек считалось доступность всех компонентов процесса изготовления. Химические реактивы можно было купить в любой аптеке и фотомагазине, а целлофан уже 50 лет является самым ходовым упаковочным материалом.
 Однако прочитать микроточку можно было только с помощью микроскопа или специальных приспособлений, которые приходилось хранить в тайниках или контейнерах. Шпионы-коллекционеры имели преимущество, используя для чтения микроточки специальные филателистические лупы с увеличением от 20 до 40 крат, которые они уже не прятали.
 Во время проявления и чтения микроточек необходимо было соблюдать меры предосторожности. Ветераны рассказывали об одном случае, когда в оперативно-техническом отделе КГБ извлекли из открытки полученную от агента микроточку, проявили её и аккуратно положили на просушку, после чего сотрудники закурили и расслабились. Один из них неожиданно чихнул и … микроточку так и не нашли после долгих поисков всем отделом. Читателю представляется возможность пофантазировать, что же было потом…?! 

СОРМ

Система, которая позволяет российским спецслужбам перехватывать телефонные переговоры, включая мобильную связь, а также сообщения, передаваемые через Интернет, называется СОРМ – автоматизированная система технических средств обеспечения оперативно-розыскных мероприятий.

Впервые внедрить СОРМ попытались еще в СССР в середине 80-х, когда в одном из НИИ КГБ разработали ее тактико-технического обоснование. Однако реализацию проекта отложили до начала 1990-х, когда СОРМ начали внедрять первоначально на аналоговых телефонных линиях. Первый документ о СОРМ Министерство связи одобрило в 1992 году. Он обязал операторов обеспечить спецслужбам возможность прослушивать телефонные переговоры и перехватывать почту. Никаких трудностей при внедрении СОРМ не было, потому что в начале 90-х традиционные виды телекомуникаций (почта, радио, телефонная и дальная связь) не были приватизированы и оставались частью еще советской отрасли связи, контролируемой министерством.

Общественное внимание к СОРМ впервые было привлечено в 1998 году, когда стало известно, что ФСБ, министерство связи и надзорные ведомства разработали правила установки аппаратуры для перехвата трафика на серверах интернет-провайдеров. Сетевая общественность возмутилась также, как и провайдеры, когда выяснилось, что судебное решение, которое оперативники ФСБ обязаны получить для перехвата почты, они не должны показывать никому, кроме сотрудников технических подразделений ФСБ, осуществляющих перехват. У провайдеров нет права требовать ордер у ФСБ, поскольку у них нет доступа к секретным сведениям.

Однако вскоре стало ясно, что большинство провайдеров выступают не против идеи бесконтрольного перехвата интернет-трафика спецслужбами, а против того, что им приходится самим оплачивать покупку дорогостоящего оборудования для перехвата,  которое устанавливается в помещениях провайдеров.

Тем не менее, cпецслужбы сломили нестройное сопротивление провайдеров, и в 2000-е годы оборудование СОРМ было установлено у всех интернет-провайдеров и операторов сотовой и фиксированной связи. В середине 2000-х были приняты новые правила деятельности СОРМ, согласно которым перехват должен осуществляться дистанционно, без ведома провайдеров.

В настоящее время в России действуют три варианта СОРМ: СОРМ-1, СОРМ-2 и СОРМ-3. По классификации Василия Елагина, начальника аналитического отдела НТЦ Протей (компании-поставщика оборудования СОРМ), СОРМ-1 перехватывает телефонный трафик, включая сотовую связь, СОРМ-2 отвечает за перехват интернет-трафика, включая GPRS. Судя по рекламе производителей оборудования для прослушки, СОРМ-3 должен обеспечивать сбор информации всех видов связи, долгосрочное хранение (три года) и доступ ко всем данным об абонентах. Кроме того, система СОРМ позволяет использовать мобильные пункты управления – ноутбук со специальным переносным блоком, который можно подключать к узлам связи напрямую и оперативно перехватывать и записывать трафик оператора. С помощью одного такого ноутбука можно одновременно прослушивать 1024 абонентов.

ФСБ разрабатывает свою систему видеонаблюдения

С каждым годом технологии идентификации человека по физическим и поведенческим чертам, то есть биометрия, развиваются и становятся дешевле. И государство стало проявлять к ним огромный интерес.

В Комиссии по модернизации вопросами создания биометрических систем занимается рабочая группа № 4 «Стратегические компьютерные технологии и программное обеспечение» под руководством Андрея Фурсенко. Но, как можно понять из протоколов заседаний группы, все предложения на эту тему поступают только от представителей ФСБ.  Например, 8 октября 2009 года, когда обсуждалось два проекта – создание системы автоматического обнаружения и распознавания целей в режиме реального времени по видеоизображению и голосовая биометрия, с докладом выступал замначальника НИИ ФСБ Евгений Максимов. Ответственными за оба проекта назначили ФСБ и ее директора Бортникова.

Поначалу проблема была обозначена так – стране необходима своя система автоматической идентификации человека «по текстуре и трехмерным формам поверхности лица», работающая в динамическом режиме.

На практике задачу поняли широко: ФСБ объявила конкурсы на системы, вычисляющие потенциального преступника по походке и выражению лица, комплексы, определяющие уровень стресса человека с помощью камеры с тепловизором и даже заказала  разработку программного модуля, способного противостоять spoofing-атакам, то есть отличать живое лицо от маски или муляжа.

Согласно распоряжению Правительства РФ от 11 января 2011 г. №13-р, на «обеспечение видеонаблюдения, автоматического обнаружения и распознавания целей и тревожных ситуаций в режиме реального времени по видеоизображению и формирование в режиме реального времени базы данных распознанных целей» было выделено в 2011 году –  151 млн.  рублей, а 2012 году – 157 млн.  Получателем средств значится ФСБ.

Заказчиком от лица спецслужбы выступает войсковая часть 68240. Под порядковым номером скрывается знаменитое ОТУ, Оперативно-техническое управление, которое отвечает за прослушку. В рамках проекта по совершенствованию систем видеонаблюдения и распознавания в/ч 68240 объявлено не менее семи конкурсов, сведения о которых по закону о государственных закупках находятся в открытом доступе.

Евгений Яковлев – технический директор компании “Байтэрг”, выигравшей в ноябре 2010 года конкурс ФСБ на работы по исследованию “путей создания сверхвысокопроизводительной реконфигурированной вычислительной платформы для задач обработки изображения и распознавания целей”. Мы сидим в двухэтажном, очень красивом особняке на Большой Почтовой. Яковлев, седой подтянутый инженер лет пятидесяти, наотрез отказывается обсуждать полученный заказ от ФСБ:

- Да, мы его делаем. Скоро закончим. Когда закончим? Скоро. Нет, я не могу сказать, какие именно цели эта система должна распознавать.

- Скажите хотя бы, это человек, животное, или объект?

- Не знаю. Мы с заказчиками не общаемся, делаем все в соответствии с техзаданием, а как это будет применяться, не знаем.

- Не общаетесь или не хотите говорить?

- Общаемся, конечно.

“Байтэрг” специализируется на видеокамерах слежения, Яковлев говорит, что его компания производит около 100 тысяч камер в год, и у нее есть свой завод в Александрове. Серьезными конкурентами являются две-три российские компании, но большую часть рынка пока все равно контролирует иностранный производитель. “Байтэрг” создана инженерами в 1997 году, и у них есть лицензия работы с государственной тайной.  Есть также свой исследовательский отдел,  который и выполняет заказ ФСБ.

Яковлев оживляется лишь тогда, когда речь заходит о возможностях камер. По его словам, аналоговая камера  может распознать не более пять лиц в толпе, IP-камера – около двадцати. Кроме того, необходимо учитывать, что для идентификации отклонение должно быть не более 10-15 градусов от ракурса фотографии в базе. Поэтому на митингах используют рамки досмотра – проходя через нее, человек не может избежать попадания в фокус камеры. Эту же тактику можно использовать и в метро, и, как говорит Яковлев, была идея устанавливать камеры прямо в турникеты.

Как выяснилось, систему уже не первый месяц испытывают в столичной подземке.

Встретимся на «Охотном ряду»

В вестибюле станции метро «Охотный ряд» установлены «интеллектуальные» камеры, картинка с которых идет в Ситуационный центр Метрополитена, в МВД, ФСБ и МЧС. Эти камеры сопряжены с аппаратно-программным комплексом «Сова-видеопоток», который осуществляет биометрическую идентификацию каждого лица, захваченного камерой, по розыскным базам данных МВД.

Как утверждает Александр Абашин, генеральный директор компании «Ладаком-сервис», разработавшей эту систему, ее возможности таковы, что поиск по базе данных из 10 миллионов изображений занимает не более семи секунд. Правда, эти возможности совершенно не используются в России,  но эту ситуацию он твердо намерен изменить.

Александр Абашин, высокий, крепкого телосложения ветеран ГРУ, большую часть жизни прослужил офицером военно-морского флота, но последние десять лет посвятил установке систем биометрической идентификации в аэропортах, вокзалах и на стадионах. За это время он стал настоящим фанатом идентификации.

Офис Абашина расположен в старинном особнячке посреди царской усадьбы «Измайлово» на единственном в Москве острове, куда можно попасть, переехав речку Серебрянку. Из окон видны башни и соборы, окруженные столетними дубами и липами. В этой умиротворяющей атмосфере около двух десятков программистов ежедневно заняты совершенствованием технологий идентификации.

“Грубо говоря, лицо на фотографии измеряется по 30 показателям, и составляется математический алгоритм, обмануть который очень сложно. Отличие нашей информационно-поисковой системы «Сова» в том, что она изначально разрабатывалась как полицейская и за основу мы брали не эталонное изображение, а фоторобот”, – объясняет Адександр Абашин. Уже несколько лет «Сова-Видеопоток» стоит на вооружении в МВД.

Абашин с удовольствием рассказывает о системе, установленной на станции “Охотный ряд”: “Первое, что мы там реализовали – определение людей, находящихся в розыске или представляющих какой-либо оперативный интерес в режиме он-лайн, а также хранилище видеоизображений для последующей обработки. Система включает четыре видеокамеры  с возможностями биометрической идентификации, которые установлены в северном вестибюле станции, и в режиме он-лайн отправляют сигнал в 1-й отдел милиции и в Ситуационный центр Метрополитена”.

В целом на станции установлено около 60 камер. Абашин объясняет, что пассажиры попадают в объективы камер Axis, настроенных на биометрические параметры, при входе на эскалатор. Видеотрафик идет сразу в несколько структур, включая ФСБ:

– Сколько времени хранятся эти данные

- Мы настаиваем, чтобы они хранились 30 суток, этого достаточно, чтобы раскрыть преступление. Система сначала подает сигнал на монитор оператора, а потом должен применяется алгоритм действий со стороны милиции.

-   И какой процент людей, вошедших на станцию, попадает в обзор системы?

-  Не более 20%.

Правда, сокрушается Абашин, проект на “Охотном ряду” пока не развивается:

- Мы готовы продолжать, но нет интереса. Кроме того, многие станции московского метро, особенно в центре, являются памятниками архитектуры и нельзя нарушать их облик, например, устанавливать камеры в турникеты – идеальное место для этого.

Впрочем, система идентификации совершенно не обязательно должна быть стационарной, смонтированной на века. У Абашина в кабинете стоит черный чемоданчик, в котором размещается  ноутбук и сканер. Рядом установлена камера на штативе.

– Вот система, видите, три в одном. Это мобильный комплекс, который устанавливается на важных рубежах контроля. Например, граница, пункты пропуска на футбольные матчи, железнодорожные вокзалы, аэропорты, метрополитен и т. д. При подгрузке новых баз данных на людей, находящихся в конкретном виде розыска, мы с точностью до 96% можем установить, где и когда находился человек. Система сразу выдает звуковой сигнал, который идет на пульт оператора, ЧОП, пункт милиции, где находится монитор.- Сколько это комплекс стоит и сколько служит?

- Стоимость такого чемодана «три в одном» (имеется ввиду система, работающая с фото-, видео- и проверяющая подлинность документов – прим. авторов) - около двух млн. рублей. Наши комплексы работают больше трех лет, здесь использован компьютер «Панасоник», защищенный, который можно о землю бить.

Работу мобильного комплекса «Сова-Видеопоток» протестировали на одном из авторов, Ирине Бороган. Технический директор «Ладаком-Сервис» Александр Куляшов настроил подсветку и подвел Ирину к объективу сетевой камеры, установленной на штативе. Затем Куляшов сосканировал фотографию из загранпаспорта Ирины. Для чистоты эксперимента мы решили загнать в систему еще и фотографию из загранпаспорта младшей сестры Бороган, с которой ее постоянно путают.

На мониторе появилось лицо Ирины в рамочке и со зрачками, загоревшимися зеленым светом:  это заработал алгоритм биометрии – система измерила расстояние между ними (один из ключевых параметров). Через несколько мгновений изображение, полученное с камеры,  было «верифицировано» с фотографией Бороган в паспорте.

А вот с сестрой вышли проблемы.

“Система не верифицирует вас с вашей сестрой, – говорит Куляшов, – значит, она вас отличает. Хотя, правда, очень похожи. Среди наиболее похожих на вас фото вышли мужские. Но не переживайте, система сейчас настроена так, что она должна выдать результат в любом случае, даже если люди похожи одной родинкой. Если на базе этого алгоритма делается система контроля доступа, то там ставится коэффициент схожести 95%, и после новогодних праздников, если человек хорошо погулял, система его не узнает и не пропустит. А здесь настройки выставлены до 15% сходства».

В конце концов система все-таки нашла изображение сестры, но поставила его на пятое место по степени сходства. Как пояснил Александр Куляшов, по регламенту, оператор, получивший сигнал, должен просмотреть на мониторе первые 10 изображений, а дальше все зависит от его действий.

Пока использование стационарных биометрических систем в публичных местах Москвы – большая редкость, однако ФСБ намерена в скором времени эту ситуацию изменить.

Спецлужбе сегодня поручено разработать систему городского видеонаблюдения, то есть  сеть из тысяч камер, установленных в больших городах на улицах и площадях, в аэропортах и на вокзалах, а также в общественном транспорте. И впрошлом году ФСБ заказала исследование на эту тему: «Определение путей совершенствования систем районного и городского видеонаблюдения». Срок выполнения – с ноября  2010 по ноябрь 2011 года, стоимость работы 15 млн рублей.

Вообще-то, установка видеонаблюдения раньше не была сферой деятельности ФСБ, с середины 2000-х сети видеокамер были развернуты во многих российских городах в рамках программы «Безопасный город». Смонтированные по заказу городских властей, они состоят из аналоговых  камер, которые годятся для того, чтобы отслеживать обстановку в целом, но не подходят для качественной идентификации.

ФСБ поставила новые задачи: теперь упор делается на идентификацию человека и формирование баз данных качественных видеоизображений граждан. В новых системах городского наблюдения предлагается использовать цифровые камеры с возможностями «интеллектуального видео», то есть с возможностью анализировать полученные изображения и сверять их с картинками в базе данных.

Из тактико-технического задания ясно, что сеть видеокамер в городах должна вести наблюдение за обстановкой в районах жилой застройки и на транспортных узлах, следить за происходящим на дорогах, автоматически фиксировать ДТП. В качестве особой задачи выделен «контроль обстановки в местах массового скопления людей, в т.ч. в местах проведения концертно-зрелищных мероприятий, с передачей информации в оперативные службы».

Здесь предлагается активно применять видеоаналитику и разработать методику поиска лиц на основе информации в базах данных, то есть использовать давно существующие на Западе и у нас технологии face-recognition, опознания по изображению лица. (Их, например, применяет Facebook, когда за вас подписывает, кто изображен на фотографиях с вашей вечеринки). ФСБ предложила разработчикам даже создать «мнемонический язык описания сценариев», который должен описывать поведение потенциального нарушителя (это тоже видеоаналитика) и подавать сигнал оператору системы.

Ну, и конечно, поскольку ФСБ заказывает музыку, то сомневаться в том, что траффик с городских систем видеонаблюдения, направится на сервер спецслужбы и она получит доступ к системе, не приходится.

Судя по всему, заказ будет выполнен в срок. По данным ФГУ «Аналитический центр при правительстве РФ», который проводил мониторинг проектов Комиссии при президенте по модернизации, с ноября 2010 по апрель 2011 года проекты ФСБ по видеонаблюдению реализовывались успешно.